МАЛЕНЬКАЯ СТРАНА МС

39 330 подписчиков

Свежие комментарии

  • Элеонора Коган
    Гоните её ко всем чертям.Свекровь выводит ...
  • ВераВерная
    Очень странно вы себя ведёте, мадам. Не свекровь, а именно вы! Ваша родственница у вас в гостях. В вашей квартире. Ди...Свекровь выводит ...
  • Татьяна Хлусова
    Опасалась, что как только появлюсь, меня снова запишут во владельцы этого сайта))) А на самом деле - я ведь пишу тогд...Я не люблю детей

Австралийское покаяние.


Маша Гессен

Первое «прости» австралийские аборигены получили сверху — по инициативе группы сиднейцев, в мае 2000 года арендовавших для этого частный самолет (фото вверху). Второе — спустя почти восемь лет, 13 февраля 2008-го — произнес перед парламентом премьер-министр Кевин Радд. Фото: JOCELYN CARLIN/PANOS PICTURES/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU, ANDREW SHEARGOLD/GETTY IMAGES/FOTOBANK 

Государства часто обижают свой народ. Но редко извиняются за содеянное. Тем ценнее каждый подобный пример

Никто не любит просить прощения, и страны в этом смысле хуже людей. Во-первых, для того чтобы страна попросила прощения, об этом должны договориться ее политики, а политикам свойственно видеть в самой возможности покаяния слабость. Во-вторых, для государства признание вины обычно чревато расходами на компенсацию жертвам. И в-третьих, мифология любого государства не предполагает мысли о том, что «мы» неправы — неправы всегда «они». Самые известные, по крайней мере в России, случаи государственного покаяния были, по сути, примерами отречения. Чехия, бывшая Восточная Германия или страны Балтии закрыли советский период своей истории относительно легко благодаря тому, что советский режим был оккупационным: палачами были «они». Похожий механизм сработал и в Южной Африке: между режимом апартеида и последовавшим за ним правительством Нельсона Манделы не было никакой преемственности: Мандела отсидел при прежнем режиме более 20 лет, граница между «ними» и «нами» была предельно ясна. Странным образом похожий механизм сработал даже в ФРГ, где программу денацификации после Второй мировой войны проводили оккупационные силы. И хотя их попытки привить немцам чувство коллективной ответственности оказались весьма успешными, сами немцы рассматривают нацизм скорее как аномальную страницу своей истории, временное помрачение национального рассудка. 

Но что делать стране, на протяжении столетия или больше совершавшей действия, которые в современном мире расценивались бы как преступные? Что если ее истории без этих действий не существует? Что если физическое существование этой страны было бы невозможно без, например, насильственного захвата земли или каторжного труда? 

Эти вопросы возникают почти во всех колониях, бывших и настоящих, где теперь просвещенное государство. К концу ХХ века в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Великобритании все настойчивее стали звучать призывы изменить колониальное сознание и покаяться перед коренными народами покоренных земель. США в этом смысле продвинулись меньше других государств. Там коренное население уже много десятилетий имеет право жить в резервациях, где не применяются федеральные законы (среди прочего на резервации не распространяются федеральные налоги). При этом День благодарения остается главным семейным праздником некоренного населения, хотя прогрессивная часть общественности старается напомнить детям, что это праздник со слезами на глазах. Новая Зеландия в 1995 году принесла локальные извинения: одному из племен маори за «конфискацию» 360 тысяч гектаров земли 130 годами ранее. В 1998 году Канада извинилась, наоборот, чересчур глобально: за действия, «которые способствовали разрушению политических, экономических и общественных систем коренных народов». За этим заявлением последовала череда исков и разбирательств, закончившихся в 2004 году созданием компенсационного фонда объемом 4 миллиарда долларов. 

Австралия же сделала невозможное: избежав обтекаемых формулировок, обратилась к конкретному сюжету (но отнюдь не локальному) — принесла извинения пострадавшим и коренным народам в принципе — и в результате практически не получила исков. 

***** 
В 1995 году генеральный прокурор Австралии Майкл Лаварч приказал государственной комиссии по правам человека провести расследование «законов, практик и обычаев прошлого, результатом которых стало отделение детей коренных народов от их семей в порядке принуждения, давления или чрезмерного влияния». 

Основной темой расследования стала практика отбора детей аборигенов у их родных, с тем чтобы ассимилировать их в белом обществе. Это началось уже в 1809 году, когда большинство белого населения Австралии все еще составляли высланные из Британии осужденные, но, очевидно, даже они считали свое культурное превосходство над местным населением безусловным. В начале ХХ века практику закрепили законодательно. Во второй половине ХХ века специальные законы, касавшиеся детей коренных народов, отменили. Однако традиция отбора детей оставалась неизменной до начала 1970-х годов, просто последние два десятилетия власти опирались на общие законы об опеке: тем, кто принимал решения, казалось самоочевидным, что коренным жителям не стоит позволять воспитывать детей. Забирали от младенцев до школьников — как правило, не старше 10 лет. Их помещали в детские дома, откуда некоторые попадали в приемные семьи. 

По итогам расследования комиссия пришла к выводу, что не только условия содержания в большинстве детских домов были чудовищными, но и в приемных семьях дети часто подвергались насилию — физическому и сексуальному. Комиссии так и не удалось подсчитать точное количество детей, забранных из семей, но на основе 777 интервью она пришла к выводу, что явление носило по-настоящему массовый характер. 

В 1997 году комиссия представила отчет под названием «Вернуться домой» (Bringing Them Home). Значительную часть документа составляли воспоминания людей, в детстве увезенных из семьи. «Я родился в мае 1964 года, — вспоминал человек по имени Пол. — Мы с матерью жили в одном из центральных районов Мельбурна. Когда мне было пять с половиной месяцев, мы оба заболели. Мать отвезла меня в Королевскую детскую больницу. Когда я выздоровел, отдел социальной опеки Королевской детской больницы убедил мать поместить меня в Дом ребенка Св. Габриеля — до тех пор, пока мать не выздоровеет. Если бы мама только знала о скрытых, лживых планах государственных органов опеки, может, и не было бы 18 лет, в течение которых мы были отре заны друг от друга. В начале 1965 года я оказался на попечении государства. В документах указано, что «мать не в состоянии заботиться о сыне должным образом». 

Мальчика поместили в приемную семью, которая отказалась от него через несколько месяцев. Последовали два года в детском доме, затем новая приемная семья, где он жил до 17 лет. Все это время родная мать не прекращала поиски сына — в частности, она писала бесконечные письма в органы опеки. 

В конце концов в 1982 году 18-летнего Пола вызвали в органы опеки. «Старшему инспектору потребовалось всего двадцать минут, чтобы рассказать мне все, что в своих мечтах я всегда надеялся узнать. Походя он сообщил мне, что я «по происхождению абориген», что у меня есть биологическая мать, отец, три брата и сестра, и все они живы. Он объяснил, что отдел опеки хотел всего лишь поберечь меня, «поэтому тебе всего этого раньше не говорили». Он положил передо мной мое личное дело — 368 страниц — плюс письма, фотографии и открытки с поздравлениями с днем рождения. Он известил меня о том, что мне вернут материнскую девичью фамилию — Ангус. Инспектор написал на кусочке бумаги адрес моей матери на случай, как он сказал, «если ты когда-нибудь захочешь с ней познакомиться». Я плакал от облегчения, чувства вины и от злости. На последней странице моего личного дела содержалось официальное заключение: «Пол очень умный, симпатичный мальчик, которому удалось многого достичь , несмотря на заслуживающее сожаления обращение, которому отдел подверг его мать, когда Пол был ребенком ». 

Член муниципального совета Сиднея Марсел Хофф (слева), потомок одного из детей украденных поколений Майкл Кёрби (в центре) и общественный деятель, борец за права аборигенов Ширин Маламу слушают покаянную речь премьера Кевина Радда 13 февраля 2008 года . Фото: TORSTEN BLACKWOOD/AFP/EAST NEWS 


***** 
Отчет комиссии содержал рекомендации: сбор свидетельства всех, кого забрали из семьи; признание вины и покаяние от имени всех институтов, задействованных в практике отбора детей; учреждение национального Дня покаяния; просветительская деятельность, направленная на информирование всего населения Австралии о судьбе так называемых украденных поколений; способствование воссоединению семей; создание центров языка, культуры и истории коренных народов; создание государственного компенсационного фонда. Комиссия ссылалась на международный опыт. В частности, в отчете приводилось высказывание члена Чилийской национальной комиссии по установлению правды и примирению, занимавшейся расследованием нарушений прав человека в период правления в стране Аугусто Пиночета: «Общество не может просто стереть главу из своей истории, не может отрицать факты своего прошлого, как бы противоречивы ни были возможные толкования этих фактов. В таком случае образовавшуюся пустоту непременно заполнит либо ложь, либо путаные версии произошедшего. Единство нации основано на общей идентичности, которая, в свою очередь, в значительной мере строится на общей памяти. Правда также приводит в какой-то мере к катарсису в обществе и способствует тому, чтобы прошлое не повторялось». 

Еще в отчете встречалось слово «геноцид» с указанием на конвенцию ООН «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него», в которой речь идет, в частности, о «насильственной передаче детей из одной человеческой группы в другую». 

Дети в Сиднее слушают покаянную речь премьера Кевина Радда. Фото: TORSTEN BLACKWOOD/AFP/EAST NEWS 
Тогдашний премьер-министр, Джон Ховард, отказался следовать рекомендациям комиссии. Зато они нашли отклик среди гражданских активистов и, судя по всему, просто довольно большого количества рядовых граждан Австралии. Вот, например, цитата из письма читателя в газете Sydney Morning Herald: «Является ли каждое новое поколение новым обществом или оно все же продолжает традиции существующего общества? Я не несу личной ответственности за чужое прошлое. Но я являюсь членом общества, дурно обошедшегося с целой группой людей в основном из-за цвета их кожи. Этому обществу следует извиниться». 

Так что общественное мнение, кажется, было готово к покаянию. Еще до выхода отчета комиссии, в июле 1996 года газета The Australian писала: «Вина за любое деяние всегда индивидуальна, концепция коллективной вины воистину бессмысленна. Ни одного человека нельзя обвинить в преступлениях, совершенных другими людьми. Но это не значит, что человек не может сожалеть о содеянном другими». 

В первую годовщину выхода отчета, 26 мая 1998 года, сиднейцы впервые отметили День покаяния. В третью годовщину, в 2000-м, больше 200 тысяч человек вышли на демонстрацию на сиднейском мосту с требованием, чтобы правительство наконец извинилось перед коренными народами. Покаяние последовало, но позже, после смены правительства. 13 февраля 2008 года новый премьер-министр, Кевин Радд, на второй день работы нового парламента произнес покаянную речь. 

«Мы просим прощения за законы и политику, которые принесли страдания нашим согражданам. Мы в особенности просим прощения за то, что детей коренных народов забирали из семей, общин, народа. У всех представителей украденных поколений, у их наследников и их семей мы просим прощения за причиненные боль и страдания. Мы просим прощения у матерей и отцов, у братьев и сестер за разрушенные семьи и сообщества. Мы просим прощения за неуважение и унижение. От имени парламента Австралии мы просим, чтобы это покаяние было принято так, как оно приносится: в целях оздоровления нации. Мы полны надежд на будущее; мы верим, что теперь может быть написана новая страница истории нашего великого континента. Сегодня мы делаем первый шаг к этому будущему, в котором несправедливости прошлого никогда, никогда не смогут повториться». Речь была поддержана парламентом и стала официальным обращением правительства к нации. 

Довольно скоро в Австралии начали появляться культурные центры и просветительские программы, рекомендованные в отчете государственной комиссии. А День покаяния, который сейчас отмечается по всей стране 26 мая, постепенно становится праздником, хоть и не имеет никакого государственного статуса. Теперь его все чаще называют Днем примирения.

Картина дня

наверх