Здравствуйте уважаемые жители "Маленькой страны". С большинством из вас мы знаем друг друга уже более трех лет. За это время у нас было разное... и взлеты и падения... Бывали и недоразумения... Но мы всегда находили точки взаимопонимания... За это время я, владелец этого сайта, написал несколько десятков сказок и рассказов.
.. Многие из них появились в свет благодаря вам мои друзья... В этом году в феврале вышла книга "Рожденная зарей".... Это сказки и легкие рассказы. В августе небольшой сборник рассказов и стихов "Верить и ждать". Последний, в очень ограниченном количестве... Сборник сказок и рассказов "Рожденные зарей можно купить в интернет-магазинах... Я их насчитал восемь... Для желающиж приобрести мой сборник могу посоветовать адрес... Например..http://www.sprinter.ru/shop/goods/rozhdyonnaya-zaryoi-186895...
.... Или просто набрать в поисковике Рожденная зарей Александр Гавриленко.
Сейчас предоставлю вам рассказ, который относится к сборнику "Верить и ждат"... Надеюсь вам понравится...
Каратели
Отец Иоанн, как всегда, проснулся первым. За окном еще маячил мрак. Батюшка набросил не плечи тулуп, сунул босые ноги в валенки, вышел на улицу. Было морозно, небо усыпано звездами. Батюшка посмотрел в сторону села, которое угадывалось темными силуэтами домов на смутно белеющем покрывале снега. Церковь стояла на возвышенности, у самого края села. Рядом был построен и дом батюшки. Особенно он любил летнюю пору, чтобы встать раненько утром и в первых лучах солнца посмотреть на еще сонное, укрытое легкой шалью тумана родное село. Священник вздохнул - сейчас было не до воспоминаний. Каждый прожитый день таил в себе опасность, и откуда она придет, трудно было угадать. Уже второй год шла война, и часто смерть, разбросив свои щупальца в слепую, выбирала новую жертву. Батюшка перекрестился: «Господи, оборони нас от всякой беды!».
Услышав стук дверей и топтание хозяина на крыльце, в сарае замычала корова, закричал полусонный петух.
- Молчи, басурман! - тихо сказал батюшка. – Раскричался тут…
Отворив двери сарая, ласково погладил по голове вытянувшую шею буренку. Та ответила мычание. Хозяин бросил ей охапку сена и закрыл дверь.
Уже открывая дверь в дом, отец Иоанн неожиданно остановился, где-то в дальнем конце села жутко завыла собака. «У кого это? - подумал батюшка. – Кажется, у Масюков. Хозяин - начальник местной полиции, это их большущий пес так воет. Может, что случилось?! Вчера крестил их ребенка, вроде бы, все было хорошо…» Протяжный вой прервался, но его подхватили другие деревенские псы. Стало темнее. Батюшка взглянул на небо – ярко светившая еще минуту назад луна исчезла за темной, как ночь, тучей. Заходя в дом, усмехнулся своей, прошмыгнувшей маленькой мышью, мыслью: «Глупые, испугались обычной тучи…».
Матушка уже проснулась и хлопотала у печи. Увидев, что муж вернулся в дом, она улыбнулась:
- Как там, морозно?
- Мороз пока, но, видно, днем снегу нагонит. К оттепели. Выходил, небо было звездным, а сейчас небо тучами стало затягивать. Собаки даже завыли…
Матушка вставила чугунок в печь, которая весело потрескивала дровами, и беспокойно посмотрела на мужа:
- Мне сегодня сон приснился какой-то нехороший. Будто, как в молодости, у меня полный рот зубов. Но почему-то зубы разные: молодые, старые, больные и здоровые. И вдруг чувствую, посыпались они у меня изо рта. Я их выплевываю на ладони. Одни в крови, а другие чистенькие лежат… Я аж проснулась от этого.
Батюшка перекрестился:
- Не стращай себя снами, матушка. Верь в Бога и все будет хорошо.
А сон-то был в руку. Еще не успели хозяйки управиться со своими делами, как в деревне раздались выстрелы. Стрельба усиливалась, заголосили бабы. Оказывается, немцы, окружив село со всех сторон, стали врываться в дома и выгонять сельчан на улицу. Село плакало, стонало, кричало… Людей сгоняли в беспорядочную колонну и гнали по сельской улице в сторону церкви. Среди немецких солдат деловито шныряли полицейские в черных шинелях. Среди них было немало местных - они усердствовали особенно, стараясь, чтобы начальство не заподозрило их в сочувствии к односельчанам, от которых они сейчас прятали глаза. А ведь среди захваченных было немало их родственников, свояков, соседей… Кто-то просил, умолял о спасении, но полицейские были немы к мольбам, как и к проклятиям, летевшим в их сторону.
С неба сыпал густой снег. Большими хлопьями он ложился на шапки, волосы, кожухи, шинели, таял на лицах. А колонна с арестантами меж тем приблизилась к дому священника. Отец Иоанн молча стоял на крыльце, когда к нему, по приказу немецкого офицера, подбежал начальник полиции Масюк:
- Здравствуй, батюшка! Дай ключи от церкви, начальство требует…
- Игнат, побойся Бога! Отпустите людей, не бери греха на душу! - сурово сказал отец Иоанн.
- Батюшка, это не твоего ума дело. Давай ключи!
- Игнат, отпустите людей. - повторил священник.
Игнат криво усмехнулся:
- Только уважение к тебе и твоему сану сдерживают меня совершить грех, – и, повернувшись, он скомандовал стоявшему с карабином наизготовку полицейскому:
- Скоробогатько, сбей замок с двери, а то батюшка сомневается!
Полицейский тут же побежал к дверям церкви и прикладом легко сшиб хлипкий замок. Масюк вновь повернулся к Отцу Иоанну и, все так же криво улыбаясь, сказал:
- Вот видишь, батюшка, и без тебя управились. Иди в дом к матушке, тебе этого видеть не нужно.
Масюк, развернулся и быстрым шагом подошел к немецкому офицеру, который поманил его пальцем. На ломаном русском немец спросил:
- И что этот поп, не захотел нам помогать?
Масюк стер налипший на лицо снег и заискивающе ответил:
- Темный человек, господин офицер, невежественный…
- Ага, как это у вас говорят - опиум для народ? - засмеялся офицер. Ему подобострастно вторил Масюк. Вдруг офицер, прервав смех, резко скомандовал:
- Шнель!
- Шнель, шнель, быстро! – звучали команды на двух языках, но они тонули в плаче и криках людей, которых стали пинками, ударами прикладов загонять в церковь.
Батюшка с окаменевшим лицом смотрел на происходящее, по его щекам текли слезы. И вдруг он услышал, как кто-то из толпы крикнул:
- Батюшка, спаси нас!
Отец Иоанн словно очнулся, сделал шаг вперед и, тихо шепча молитву, смешался с колонной. На входе в церковь ему карабином преградил дорогу Скоробогатько:
- Вам, батюшка, не сюда. Отойдите в сторону.
Но батюшка, с необычной для его лет ловкостью, нырнул под руку полицаю и вскочил в церковь.
Тот только успел крикнуть:
- Куда?
Его крик потонул в общем гуле, но Масюк, увидев заминку, подбежал к Скоробогатько:
- В чем дело?
Тот ему рассказал, что произошло. Масюк сплюнул:
- Ну и дурак же наш батюшка! Ей Богу, дурак!
Он не понимал, что иначе и быть не могло - отец Иоанн не мог бросить своих прихожан в беде. Чем бы он тогда был лучше предателя Масюка? И как же потом смотреть в глаза сыновьям, воюющим сейчас на фронте, оставшимся в живых односельчанам?
В церковь были загнаны последние сельчане, заперты двери. Вспыхнул огонь. И вдруг среди общего крика и плача, доносившихся из церкви, каратели услышали слова молитвы. Сначала тихо, а потом все громче и громче. Она плавно лилась из окон, дверей, подымаясь все выше через треск горящего дерева. На какой-то миг снег замедлил свое падение, и в рваных тучах заблестело солнце. Оно осветило церковь, церковный двор. Полицаи испуганно стали креститься. Побледневший немецкий офицер, махнув рукой в сторону церкви, скомандовал: «Фоер!..». Затрещали автоматные очереди и одиночные выстрелы карабинов. Каратели, пытаясь заглушить свой страх, стреляли в окна, двери. Пули застревали в дереве, влетали внутрь, сея смерть. Но молитва жила уже своей отдельной жизнью, не подвластной карателям. Она плыла над землей, ширилась, как росла и ширилась народная месть, не давая захватчикам покоя на родной земле.
Свежие комментарии